[Castles-n-Cats]

Ролевые игры начинаются с самого раннего детства.
Там, в далёком-далёком детстве, мы оживляем игрушки и превращаем их в людей.
А, вырастая, делаем людей игрушками и убиваем их.
Только проигрыши печалят уже не по-детски.

ДРУЗЬЯ И МЫШКИ

Котенок уже и думать забыл, что он - котенок. А мышонок, что он мышонок. И я бы ничуть не удивился, если бы однажды услышал, что котенок говорит так:
- Чур! Сегодня я - мышонок!
А мышонок отвечает ему:
- Чур, чур! А я - котенок.
Впрочем, иного от них я и не особенно ожидал. Хуже всего то, что щенок тоже забыл, что он - щенок. А это уже серьезнее, не так ли? Ведь известно же, насколько щенки вообще умные. Я еще понимаю, что котенок может думать, что он - ложка, а мышонок, что он - вилка. В конце концов, когда ты игрушка, можешь вообразить себя чем угодно. Все зависит от того, кто играет тобою. Так, термометр может считать себя принцем, а куклина чашечка - дворцом, а потом, через несколько мгновений, - корытом, потом - резиновым сапогом и наконец - почему бы и нет? - котенком.
Но к щенку у нас как будто другие претензии. Даже если он сделан из войлока и набит паклей. И все-таки... Он соглашался со всем... Соглашался превращаться в солонку, в трамвай, в батарею и даже в чайник. Может, он боялся. Ведь если бы они не захотели сразу превращаться, как требовала девочка, их колотили бы об стенку, швыряли под кровать или оставляли на балконе.
Поэтому и не удивительно, что с некоторых пор чайник стал походить на котенка, солонка - на мышонка и, что еще хуже, принц - на щенка или наоборот. Это производило некоторую путаницу в девочкиных играх, но не надолго. Папа приходил домой, и девочка, выстроив в ряд всю свою живность из войлока и пакли, хныкала:
- Папочка, купи мне другого мышонка... И котенка... И ныла так, как будто сам мышонок мяукал, а котенок пищал:
- Купи другие. Эти сломались.
Такое нытье хорошо известно всем мамам и всем папам на свете, и в конце концов папа из нашей сказки вынужден был отвечать:
- Хорошо, доченька.
Через некоторое время мышонок снова становился котенком, потом сапогом, потом чайником - до тех пор, пока, испытав удар о стенку, не попадал на балкон, гнить вместе с котенком, лошадкой, батареей, и опять слышалось хныканье-писк-мяуканье:
- Папочка, купи мне другие. Эти сломались.
- Ладно, - говорил в конце концов папа, и в доме опять появлялись мышки и котята из войлока и пакли. Меня удивляли только щенки. Ведь, как известно, они умные. Как они терпели, чтобы их превращали в мышат и в сапоги? Так я спрашивал себя до поры, когда в доме, о котором идет речь, появилась девочка. Всамделишная девочка, из соседских. Маленькая, белокурая, она чуть стеснительно улыбалась, но глаза ее сразу засветились, как только хозяйка сказала:
- Хочешь быть моей подругой? Да? Самой лучшей подругой.
И поскольку маленькая девочка вместо ответа только широко, до ушей улыбалась, хозяйка схватила ее за руку:
- Тогда ты будешь чайник. Я стану наливать в тебя воду, а ты будешь кипеть.
Малышка широко открыла глаза, но хозяйка ничуть не растерялась.
- Не хочешь? Ну, ладно. Тогда ты будешь папины сапоги. Я стану чистить тебя щеткой от грязи, а потом мазать кремом.
Белокурая девочка больше не улыбалась широко, до ушей. Она испуганно глядела на хозяйку, которая взяла в руки щетки. На самом-то деле это были настоящие папины сапоги, в которые она сунула свои руки по самые плечи.
- Я не хочу быть сапогами, - пролепетала малышка.
- Тогда я не буду с тобой играть, - надулась хозяйка, но вот она взглянула на сапоги, и ей пришла новая мысль.
- Знаешь что? Ты будешь кошкой.
- И что я буду делать?
- А сапоги будут мыши. Ты будешь их ловить и... хам-хам!
Маленькая девочка чуть не заплакала.
- Не-ет! - сказала она дрожащим голосом.
- А щенком хочешь быть?
- А что я буду делать?
- Ничего. Мы будто играем, - начала объяснять хозяйка. - Я скажу: "Марш!" - ты залаешь, а я ударю тебя палкой. Палкой будет дедушкина трость... Хочешь?
Маленькая девочка молчала. Она испуганно мигала и, не говоря ни слова, пятилась к дверям. Там она схватила свои ботики и убежала, держа их в руках.
Хозяйка осталась одна. У нее были под рукой войлочные мышки и котята, но ей хотелось, чтобы вернулась маленькая белокурая девочка, ее подруга. И она пищала-хныкала-мякукала до тех пор, пока вернулся с работы папа. Тогда девочка бросилась к нему на руки и, всхлипывая, стала просить:
- Папочка, купи мне... купи мне...
- Что?
- Купи мне другую подругу!
- А подруга, которая была у тебя сегодня утром? - спросил папа. - Что с ней?
- Сломалась! - громко заплакала девочка. - Купишь мне другую ?
Но папа опустил ее на пол и не сказал, как прежде: "Хорошо!"
Он ничего не сказал за весь вечер.

(с) Мирча Сынтимбряну (Румыния)