[Castles-n-Cats]

Кое-что о Вене

Впечатления и много фотографий

Вена - столичный город. Столицу сразу чуешь по размаху центральных улиц и оформлению домов. Такое впечатление, что по всей России собрали дворцы культуры и выстроили их Венскими проспектами. Пышные контуры с кубическими колоннадами и лепной отделкой можно встретить практически в любом городе нашей страны. Но если у нас они окружены стандартными хрущёвками или теряются за кулисами из панельных высоток, то Вена - место, где они не выглядят кусочком сказки среди серого, хотя и упорядоченного мира. Там они образуют этот самый мир, теряющий ирреальную сказочность, но получающий притягательное изящество. Центр Вены - царство белого мрамора и светлых тонов. Переводя на образы, Вена мне представляется театральной сценой, высеченной из мрамора, которого легко касаются ножки балерины, одетой в светлые тона и танцующей под приглушённую, но чарующую музыку.

Вена - город дворцов. По праву именно ей стоило принять статус столицы объединённой Европы. Но, видимо, имперским статусом на Западе попрекают не только Россию. Поэтому почётная роль досталась Брюсселю из маленькой Бельгии. Впрочем, квартал зеркальных небоскрёбов, которым гордится Брюссель, на теле Вены выглядел бы куском необработанного алюминия приделанного к золочёно-бархатному трону владыки прежних лет.

Венский театр похож на шкатулку с сюрпризом. Тщательно обработанную и единственную в своём роде. Кажется, что кто-то из богов специально сделал такое великолепие гигантскими мастерскими руками, чтобы временами откидывать позеленевшую от времени крышку и любоваться россыпями драгоценностей, хранящихся внутри. Я не был внутри, поэтому у меня нет впечатлений, чтобы рассеять иллюзию, придуманную при первом взгляде на это величественное здание.

Венский парламент был бы произведением искусства уже сам по себе. Но именно здесь решили воздвигнуть монументальную композицию, в которой главенствует Афина Паллада. Из всех богов древнегреческого пантеона Афина мне нравится сильнее остальных, поэтому я всегда отношусь с симпатией к городам, где мне удаётся с ней повстречаться. К примеру, вблизи от рыбацкого бастиона в Будапеште. Или на центральной площади Рима, покровительницей которого является Минерва - та же самая Афина, позаимствованная у древних греков. Теперь к списку этих городов прибавилась и Вена. Город, в котором я обнаруживаю любимую богиню, кажется мне теплее и приветливее тех, кто обходится без неё.

Площадь вблизи парламента можно рассматривать полдня: столько там удивительных композиций, вплетённых в пьедесталы и даже фонари. Но именно ночью она обретает истинное могущество: Афина властвует над округой, снисходительно посматривая на другие скульптуры, по сравнению с ней кажущиеся детьми.

"Лучше один раз увидеть" - это очень верно для разглядывания маленьких фрагментов в пьедесталах фонарей и флагштоков, изобилующих на площади парламента. "Дьявол прячется в деталях", - говорит народная мудрость. Дьявола мне в деталях отыскать не удалось, зато я увидел амуров, грифонов, сфинксов и лебедей.

Есть там и настоящие дворцы. Не по виду, а по призванию. Целый день можно посвятить дворцу Шённбрун. После возведения Версаля всем королевским фамилиям захотелось немедленно обзавестись летними резиденциями по образу и подобию Франции. Не избежали этой участи и Габсбурги, не просто скопировав, а чуть шагнув вперёд. Версаль - своеобразный город, комплекс дворцов с прилегающим к нему парком. Здесь же большее значение имеет парк, где ухоженные участки постепенно превращаются в дебри, в которых, тем не менее, можно отыскать беседки, оранжереи, имитацию римских развалин и прочие сюрпризы. В самом дворце съёмки запрещены, поэтому кадр получился расплывчатым. Темная полоса слева - не занавеска и не портьера. Это пола моей куртки. В общем, снимал из-под полы.

Больше всего мне хотелось побывать в зелёном Лабиринте. Он не столь высок и зловещ, как тот, из фильма о Гарри Поттере, в глубине которого запрятали сверкающий Кубок Огня. Тем не менее, если не следовать правилу прохождения лабиринтов, и в этом можно бродить извилинами, возвращаясь ко входу. А глаза завистливо косят на смотровую площадку, высящуюся над центром, и на счастливчиков, которые туда уже добрались.

В каждом городе есть нечто неповторимое. Иногда оно скрыто, и даже местные жители не помнят о нём. Иногда оно известно на весь мир. Вена относится ко второй группе. Это изюминкой в ней является знаменитое здание, которое я всегда звал "Цветной дом". Я видел его на картинках. Я поражался его несуразности и притягательности одновременно. Я искренне верил, что он вырос в одном из городов Испании. И я бы находился в этой уверенности до сих пор, если бы у Шённбрунского дворца в развале акварелей с видами парка я не наткнулся на странно знакомый рисунок. Оказывается, вовсе и не в Испании это чудо, а в центре Австрии. Официальное название я не могу выговорить. Путём неимоверного напряжения язык выдавливает "Дом Хандервассера", но за транскрипцию я не ручаюсь. Дом назван по фамилии художника, который его придумал. На картинках он выглядит так, будто неведомые руки сложили строение из цветных деталей детских разнородных конструкторов. Не по правилам изогнутые перила, выступы башен, окна, с которыми квадрат и рядом не стоял - всё призвано удивлять и отбрасывать стандарты. Мне трудно было от него оторваться. Хотелось зайти внутрь, глянуть: как оно там, куда зрителям вход закрыт.

На моё счастье напротив дома сооружён магазинчик, организованный по тому же вывихнутому принципу. Вот по нему я ходил долго: там всё перемешано - и стили, и функции. В одной комнате - сувенирная лавка, по центру - кафе, на балконе, переходящем в коридор - картинная галерея. Стройную жизнь, разделённую по цветам, смяли в пластилиновый комок и вылепили нечто без названия, где красное перемешано с зелёным, а острый угол сменяется округлым поворотом. Новый стиль Хандервассеру создать не удалось, но в мире встречаются и другие образчики подобной расцветки и искажений. Жаль, краски уже достаточно поблёкли. Поэтому реальные фотографии отличаются от лакированных образцов, красующихся в туристических буклетах, посвящённых Вене.

Здание ратуши чем-то напоминает космический корабль, готовый к взлёту. Центральная башня взмывает над далеко не малоэтажной округой корпусом ракеты, в котором легко уместились кабина пилотов, пассажирские отсеки, лаборатории... Изящный, но могучий корабль, предназначенный для экспедиций к дальним звёздам. А по бокам четыре башенки поменьше - две пары межпланетных ракет гордо устремили отчаянные носы к пока ещё далёкому небу.

Наверное, в каждом городе есть свои удивительные часы. Имеются они и в Вене. Двенадцать фигур, сменяя друг друга, показываются за сутки перед терпеливыми зрителями. Над головой каждой фигуры в обрамлении ангельских крыльев римская цифра, обозначающая час. Острый фрагмент пластины с цифрой отчёркивает по шкале значение минутного времени. Думаю, и без моих подсказок догадливый зритель увидит, что мгновение зафиксировано в состоянии 3:55

Знаменитая скульптура Штрауса. Мне понравилось решение. Силуэты толпы, словно призраки, кружащиеся в танце. Все они белые, мраморные, сливающиеся друг с другом. И лишь один из них не такой. Особенный. Единственный и неповторимый. Повелитель вальсирующей музыки - Штраус в сиянии хоть и не олимпийского, но настоящего золота.

В Вене спокойная, несуетливая атмосфера. В ней забываешь о веке сплошных скоростей. Монументальность зданий придаёт прогулке основательность, медлительность. Лепнина, образующая узоры и фигурки, заставляет притормаживать, чтобы вглядеться в подробности. Наверное, так и нужно. Наверное, надо уметь видеть мелочи, которые украшают жизнь, а не только контуры домов и пешеходные переходы улиц.

Если, согласно пословице, ночью все кошки серы, то серебристое сияние ночной подсветки превращает Венские здания (даже те, которые при дневном свете окрашены в песочные тона) в белокаменные замки. Ночная Вена имеет неповторимую прелесть. Прохлада и уют. Чувство опасности и тревоги отсутствует напрочь. Даже когда улицы абсолютно пустынны, ощущаешь странную безмятежность, будто бы сама Вена призывает не беспокоиться по пустякам, а любоваться её красотами. Особенно впечатляет таинственный ларец Оперы, захлопнутый зелёной крышкой.

Комплекс императорских дворцов - Хофбург - превращается в это время в царство мрачных сказок. Помпезность теряется в сумерках, зато подсветка добавляет таинственности и загадочности. Ночная громада Парламента, в отделке которого не счесть скульптур, грандиозна. Площадь перед ним венчает величественная статуя Афины Паллады. Великолепная богиня предстаёт блистательной владычицей таинственного города. И будь я на месте Париса, то яблоко раздора - несомненно! - досталось бы только Афине.

Город делают достопримечательности. И не всегда это - здания или парки. Вена знаменита Колесом обозрения Riesenrad (не знаю, как правильно сказать по-русски =)). Если смотреть издалека, складывается впечатление, что к обычному колесу прицепили вагоны трамваев начала прошлого века. Красные. Длинные. Со стеклянной полосой окна. Что там пассажиры сидят на скамейках, а в проходе шастает сердитый кондуктор. Вблизи иллюзия рассеивается, но остаётся тёплое ощущение необычности, заключённое в метафоре "летающего трамвая": желанное, но недостижимое. Кабинка медленно взмывают в тёмное небо, и разноцветные зигзаги огней парка развлечений уходят вниз, образуя волны радужного моря. Теперь видны дальние районы, небоскрёбы, башни. Тьма густо усеяна огоньками. Движение столь неторопливо, что чудится, будто кабинка стоит, а движется сам мрак с плывущими по нему огнями. В соседней кабинке праздник. Её сняли для проведения торжества. Там улыбки и открытое шампанское. Но мне достаточно одного круга, чтобы ощутить и запомнить: я тут был.

Мне в дальних городах больше нравятся лабиринты улочек, путающие маршруты. Поэтому, в отличие от Праги и Рима, столица Австрии вряд ли отхватит большую территорию в моём сердце. И всё же было бы ошибкой сказать, что Вена - одни лишь широты и монументализм. В ней можно отыскать узкие улочки, почти сплюснутые между суровыми домами, изгибистые и наполненные тенями. Тёмные щели, ветвящиеся от залитых светом проспектов. И, свернув в эту мягкую мглу, чувствуешь себя идущим по призрачной границе между чёрными мирами готических историй и мягкими сказками Андерсена.