Чем мне нравится магазин "Букинист", так это огромной кучей книг, сложенной у входа. Вот настоящее поле для розыска сокровищ. Попадаются удивительные экземпляры, которые в иных местах давно уже не обнаружишь. А если приобретение окажется неудачным, то цена потери невелика. Любая книга по 10 рублей (дешевле, чем прокатиться на автобусе).
Из последних находок меня наполнила счастьем отлично изданная книга "Абориген". Собственно, это сборник молодых (на то время) авторов. Конец 80-х. Уже можно писать о многом, но писательский взгляд ещё чистый, незамутнённый, ищущий свет в подступающих сумерках. Оставлю-ка я мини-отзывы на некоторые из этих повестей.

Ирина Андрианова "Мой сумасшедший папа"

«Папа, я предательница. Помнишь день выпускного бала? Папа, я — черный человек. Иногда мне кажется,что меня вываляли в грязи, а грязь запеклась, засохла, обезобразила лицо, руки, ноги, тело. Скрючила душу. Ты не сможешь простить меня, папа, если узнаешь всю правду. Я предала тебя. Я потеряла тебя в гадкий выпускной вечер. Помнишь? Помнишь тот день?» (с) Ирина Андрианова "Мой сумасшедший папа"

Повесть начинается в ночной электричке. У окна парень и девушка. Они возвращаются с дачи. С дачи, где они планировали всё то, о чём не принято говорить вслух. Но не получилось. И это, в общем-то неплохо, но теперь в город возвращаются два чужих человека. Впрочем, видно, что даже, если бы всё удалось, в вагоне ехали бы те же самые люди, меж которых выстроилась невидимая стена.
Я наблюдал такую парочку и в реале. Только не в электричке, а в троллейбусе. Парочка стоит вроде бы рядом, но вроде и поодаль друг от друга. Молчат. Друг на друга не смотрят. И вместе не встать, и незнакомыми людьми в разные концы салона не разойдёшься. Но ясно одно: ни касаться друг друга, ни говорить о чём-то уже не хочется. Поздно и бесполезно.
Поэтому я отлично вписался в атмосферу, царящую в душе главной героини. Ей неуютно. Ей пусто. Ей нечем себя занять. Она мечтает хотя бы о клочке газеты, чтобы нырнуть в чёрные строчки, отгородиться ими. И вот в сумочке обнаруживаются семь писем от отца. Нераспечатанные. Ведь в предыдущей жизни они были не нужны. Отец пишет из санатория. Из необычного санатория. Из санатория для психических.
Соль в том, что оказался он там благодаря своей дочери - главной героини повести.
И вот теперь она взахлёб читает строчки, которые ещё вчера были не нужны.
Даже зная, что письма - просто выдумка автора, трудно читать их вместе с героиней. Я не читаю чужие письма. Мне хватило одного письма, в десятилетнем возрасте подобранного в лагере за тумбочкой. Там не было ничего необычного. Просто описание бытовых дел, рядовых событий. Но описание это наполняло странное неведомое тепло. Чужое тепло. Тепло, предназначенное не мне. Я почувствовал себя словно вором, укравшим это тепло, взявшим его без разрешения. И навсегда потерял интерес к личной переписке (исключением было одно письмо, найденное в армейском клубе, но армия - само по себе исключение из правил человеческого общежития).
Эти книжные письма тоже наполняло тепло. Но такое тепло, когда пропускаешь его через себя, вызывает горькую жалость. Героиня уже пережила момент, когда папа из самого сильного и замечательного превратился в обычного человека. В человека, наполненного слабостями. Более того, даже в помеху.
И причиной является гиперопёка.
Папе надо постоянно быть в курсе дел дочери, постоянно провожать её, постоянно быть на страже. И забота, такая желанная, когда её не достаёт, начинает вызывать ненависть, когда она зашкаливает. Ведь впереди выпускной. И стопроцентно ясно, что папа не пропустит столь значимое событие в жизни дочери. Но папа там лишний. Потому что дочка вовсе не планирует быть на выпускном. Ей не нужен выпускной. Её ждёт дача. Её ждёт мальчик. Не самый лучший мальчик во вселенной, но для первого раза сойдёт. И ещё неведомо, что этот раз не состоится.
Но эти дела немыслимы для той светлой и правильной жизни, в которой продолжает пребывать отец. Поэтому ставится задача нейтрализовать его, исключить из будущих событий. И санаторий подвернулся так вовремя, так замечательно.
Это странно, но взвешивая позиции, я остался на стороне девчонки. Несмотря на давность лет, я не забыл те времена, когда за мной присматривали. "Почему ты не устраиваешь студенческие вечеринки?" - спрашивали меня старшие поколения моей семьи. "Да как же? Как же их устраивать?! Если вы дома!!!" - негодовал я. "Но ведь мы не будем вам мешать!" - в ответ летело искреннее недоумение, и мне нечего было сказать. Я не умел объяснять, что "вечеринка" и "наличие предков дома" - понятия несовместимые. Ведь это их территория. Ведь не смогут они оставаться в неведении, кто и зачем присутствует в их владениях. Кто может нарушить правила и кого следует устранить до того момента, когда это случится. Им положено стоять на страже. Но в присутствии стражников невозможно искреннее неизбывное ничем не ограниченное веселье.
Это две правды, схлёстнутые реальной жизнью. Не правда и ложь, а именно две правды, которые не могут существовать вместе. И тем горше это ощущать, когда идёт речь о родных людях. О тех, кого ты должен любить, несмотря ни на что. Даже зная, что в глазах тех, чьё мнение в данный момент для тебя важнее всего на свете, они смешны и жалки. Ты должен выбирать их, защищая. И расставаться с теми, без кого жизнь теряет всякий смысл.
Две правды, которым не ужиться вместе. Все хорошие, все добрые. Всех можно понять. Но всё складывается плохо. Поэтому и ощущение от повести горькое.
Нам показали трагедию, не дав ответа, как её избежать. А это означает лишь то, что ей суждено повторяться и дальше, затягивая в своё болото всё новые и новые поколения, сменяющие друг друга в круговоротах жизни.

@музыка: Fake - Right

---

Стоило ли выносить в название дневника котов, чтобы изредка не размещать здесь фотоснимки собственного обитателя?
Я этим не злоупотребляю. Но здесь он был в гостях, и хозяйка квартиры поймала удивительную стойку.

Часовой

@музыка: Next - You're An Illusion

---

Одиночный снимок с Лазурного Берега.
Да, Прованс именно такой. Башни, закоулки, стены в трещинах и решётки на окнах.
Но всё вместе это рождает не ощущение убожества, а какого-то неповторимого и не сравнимого ни с чем очарования. Чуть правее - уже Италия. И там всё иначе.
А здесь ещё Прованс.

небольшая фотография без комментариев

---

"Придумать вам сказку? Зачем же? Ваш город - вот уже написанная великолепная сказка".
(с) Ганс Христиан Андерсен о Братиславе

далее о Братиславе, в основном, о ведьмах этого города

Никогда не бывавшие в Братиславе зачастую судят о ней по неприглядным кадрам американского фильма "Евротур", которые снимали в разрушенном военном городке на территории даже не Словакии, а Чехии. Это то же самое, что воспринимать Париж исключительно по фильму "13-й квартал". Но лучше не накапливать впечатления с экрана, а увидеть Братиславу своими глазами.
Город, являющийся по статусу самой древней из ныне существующих европейских столиц, столичного впечатления не производит. Достаточно взглянуть на его компактный железнодорожный вокзал, ничем не напоминающий стеклянные громады Берлина или старинный павильон Праги. Скорее, региональный центр, чем столица. Однако, несмотря на компактность, Братислава - очень спокойный и уютный город. Весьма современный город, бережно хранящий воспоминания о своей многовековой истории.

Конечно же, как и в любой европейской столице, в Братиславе проживали (а, может, и сейчас проживают) ведьмы. Впрочем, разве мог обойтись без ведьм город, в котором имеется свой собственный чёрт. Имя ему Крампус. Носит он форменный красный плащ. И каждый братиславец тех давних времён мог указать его логово на склоне замкового холма неподалёку от церкви святого Микулаша. Замковый холм и ныне высится над городом, а вот обитель чёрта на нём не разглядеть. Наверняка, в связи с обилием туристов Крампус спрятал вход в своё жилище, ведь среди праздношатающихся немало охотников отыскать чёрта, подёргать его за хвост, потрогать рога. А какой чёрт это стерпит?
По легендам на стене Братиславской ратуши есть картина - отпечаток ладони Крампуса. На одном из судебных заседаний по весьма серьёзному делу ответчик дал ложную клятву. Тут-то и явился Крампус, чтобы забрать его с собой. Кинув остолбеневшего клятвопреступника в мешок, Крампус, разбив окно, выскочил наружу и от радасти саданул ладонью по стене, где и осталась чёрная метка. Легенда говорит, что эту картину, похожую на человека в чёрной мантии, до сих пор можно наблюдать над старинным порталом здания, рядом с тройным окном, украшенным цветными стёклами и тонкой резной решёткой. Вот вам ратуша Братиславы во всей красе. Ищите то самое окно, а рядом с ним чёртову метку. Мне, признаюсь, это не удалось. То ли смотрел не на то окно, то ли современные отделочные материалы всё же победили чёрную магию и скрыли картину давних лет.

Но, ближе к ведьмам. Понятие "ведьма" слишком неоднозначно, чтобы красить его в чёрный или белый цвета. Я расскажу о разных представительницах ведьм, когда-то живших в этом славном городе. Начнём с реальных событий. Память о ведьмах вцементирована в плиты Братиславы в буквальном смысле. Среди глади мостовой блестит памятная доска, что страшные времена средневековой охоты на ведьм не обошли этот город стороной. Именно здесь 24 мая 1602 года впервые сожгли одну из местных ведьм. Тысячи ног ежедневно ступают по картинке в застывшем металле, и, наверное, мало кто задумывается об этом печальном событии, произошедшем здесь более четырёхсот лет назад.

Мы же перенесёмся на полтора века позднее, во времена правления Марии-Терезы. Мария Терезия Вальбурга Амалия Кристина царствовала здесь сорок лет. Один только список её титулов впечатляет: Эрцгерцогиня Австрии, Императрица Священной Римской империи, Королева Венгрии, Королева Богемии, Королева Хорватии и Словении, Герцогиня Милана, Герцогиня Люксембурга. Пришедшая на трон в трудные времена, Мария-Тереза сумела преобразовать и значительно расширить вверенные ей владения (утратив лишь Силезию в самом начале правления). Не надо думать, что сама Мария-Тереза входила в число местных ведьм. Напротив, её безупречность была выше всех похвал. Безукоризненная жена и мать шестнадцати (!!!) детей. Достаточно взглянуть на её памятник у Братиславской набережной. От белого камня словно исходит ощущение чистоты и непорочности. Более величественный памятник ей поставлен в Вене. Однако Братиславская скульптура представляет нам скорее не владычицу, а изысканную красавицу былой эпохи.

Случай, связанный с ведьмами, произошёл сразу после её вхождения на престол в 1740 году. Сидеть на престоле - это ещё не значило быть королевой. Имелось немало охотников заполучить трон в личное пользование. В первую очередь это прусский король Фридрих II Великий, заявивший права на Лигниц, Волау, Бриг и Егерндорф. Он-то в декабре 1740 года и захватил Силезию, с утратой которой Мария-Тереза не могла смириться. Тем временем, курфюрст баварский Карл-Альбрехт сам планировал вступить во владение Габсбургским наследием, собрав документальное подтверждение на свои права. Вмешалась даже далёкая Испания, основываясь на старинных наследственных договорах между австрийскими и испанскими линиями Габсбургского дома. Курфюрст Саксонии Август II тоже не остался в стороне. Интриги поддерживала Франция, желавшая раздробить австрийскую монархию. Она немедленно образовала союз с Баварией, Пруссией и Саксонией. Учуяв слабость австрийского трона, подключились неаполитанский король и король Сардинии, курфюрсты пфальцский и кёльнский. Неведомо, кто из них подкупил офицеров, охранявших дворец. "Восстаньте же, - призывали тайные "доброжелатели". - Разве возможно, чтобы вами командовала женщина?!!!" Офицерский корпус охватила смута, заговор подходил к завершающей стадии, но кто-то довёл до Марии-Терезы сведения о грядущей опасности. Не имея могущественных сторонников, по легенде Мария-Тереза обратилась за помощью к Братиславским ведьмам. Прибыв во дворец, ведьмы очаровали офицеров и завлекли их в подвалы замка. Но офицеры не успели дать волю желаниям, за исполнением которых они последовали за обольстительницами. Ведьмы хладнокровно и безжалостно обратили их в камни. Вот где-то здесь, под этими самыми проёмами и расположены знаменитые замковые подвалы. Кто знает, быть может камни, когда-то бывшие офицерами, до сих пор пребывают в подвальном мраке. Ну а Мария-Тереза 25 июня 1741 года благополучно короновалась венгерским королем.

Вернёмся к легендам. С ведьмами связана легенда о Чёрной пани на Михальской башне. Надо уточнить, что башня эта венчает знаменитые Михальские врата (Michalska brana). Это единственные ворота, сохранившиеся со Cредневековья в Братиславе и являющиеся одним из старейших зданий города. Они построены примерно в 1300 году, а статуя святого Михаила и дракон появились на них в 1758 году. Высота башни составляет 51 метр. А Чёрную пани можно увидеть за час до полуночи на верхней площадки башни. Когда-то Чёрная пани была обычной девушкой по имени Урсула. Ближе всех ей была подруга Агата. Но обеих девушек угораздило влюбиться в одного парня. Тот сделал предложение Агате. Урсула тоже вышла замуж, но счастье ей это не принесло: зависть к бывшей подруге сжигала её. Зависть и помогла совершить чёрное дело: написать донос на то, что Агата является ведьмой. На казнь Агату вели через подъёмный мост Михальских врат. Урсула не пожалела золотой, чтобы наблюдать скорбную процессию с вершины башни. Но когда догорел костёр, погубивший Агату, Урсула не почувствовала облегчение. В ней властвовала пустота, будто после смерти Агаты исчез и смысл её жизни. Обвинив подругу в том, что она - ведьма, Урсула оказалась ведьмой сама. К осени не стало и Урсулы, но с той поры на верхней площадке Михальских врат стала появляться дама в чёрном. Как Минздрав предупреждает курильщиков, так и мне следует предупредить желающих повстречаться с Чёрной пани. Увидеть её - уже дурной знак. Встать на её пути - смертельная опасность. По легенде прикосновение худого пальца в чёрной перчатке лишает человека чувств, и приходит в себя он далеко не всегда.

Теперь поговорим о ведьме от слова "ведающая". Такая тоже жила в Братиславе. Звали её Влкоша. Она спасла и город, и бургомистра, когда пропала Тайная Городская Печать. Даже страшно было представить, что случилось бы, окажись эта печать в руках нечистых на руку людей. Братислава могла быть разорена одним приказом, скреплённым данной печатью. Бургомистр не находил себе места, ожидая смещения с должности. Печать, тем не менее, нигде себя не проявляла. И тогда отправился бургомистр на ярмарку, где торговала мёдом Влкоша - женщина, которая всё обо всех ведала. Характер у Влкоши был простой, и она не понимала, что, рассказывая приходящие к ней сведения, выдаёт сокровенные тайны многих и многих людей. Каково же было удивление бургомистра, что Влкоша уже знала о пропаже печати. Но - главное! - ей было ведомо, где находилось потерянное сокровище бургомистра. Оказывается, маленькая дочурка бургомистра нарядила печать в чепчик и юбку, и та стала неотличима от деревянной куклы. Бургомистр хотел щедро наградить женщину, но та лишь попросила запомнить её имя.
Прошло много лет. Во времена охоты на ведьм бургомистру доложили, что одна из заключённых, приговорённая к сожжению, просит встречи с ним. Имя её - Влкоша. К чести бургомистра он не забыл о давней услуге. По правилам тех времён голос тайного советника перекрывал голоса двух свидетелей. И Влкоша была спасена. Впрочем, королевский суд, отменив казнь на костре, всё же вынес приговор, по которому Влкоше было запрещено когда-либо ступать ногой на городскую территорию Братиславы.

Теперь в этих местах к ведьмам относятся куда почтительнее. Убедиться в этом можно, побывав в Бойницком замке неподалёку от Братиславы. Именно в нём проводится ежегодний апрельский шабаш ведьм, куда со всей Европы съезжаются все, кто считает себя ведьмой. Другое название этого мероприятия - фестиваль привидений - показывает, что доступ сюда открыт и другим представителям нечистой силы. Мне не удалось посетить фестиваль, но (по словам очевидцев) зрклище факельного ночного шествия завораживает и остаётся в памяти надолго. В полусотне километров от Братиславы можно посетить руины Чахтицкого замка, принадлежавшего весьма известной в тёмных кругах личности - легендарной графине Эржебет (Элизабет) Батори.

Большинство из приведённых здесь легенд я узнал из книги Марии Дюричковой "Братиславский колокол" (оттуда же позаимствованы рисованные иллюстрации). Остальные услышаны в ходе экскурсии по Братиславе. Существуют и другие места в Братиславе, связанные с ведьмами, куда я добраться не успел. Если вы окажетесь в этом городе, советую сходить к храму святого Микулаша (святого Николая), возле которого есть скульптурная композиция, считающаяся памятником ведьме. Она слывёт местом исполнения желаний (в Интернете с вас даже могут взять денег, чтобы доставить туда записку с желаниями для их последующего исполнения). А там, раз уж вы туда добрались, то (чем чёрт не шутит =)) поискать вход в логово Крампуса.

@музыка: London Boys - Chinese Radio

---

"Архиважнейшей проблемой интернета является то, что никто и никогда не проверяет подлинность цитат". (с) В.И. Ленин

---

"Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на диеты, жадных мужчин и плохое настроение"
(с) Фаина Раневская

Будь Раневская мужчиной, наверняка, фраза звучала бы примерно так: "Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на спортзал, транжиристых женщин и мелодрамы"

@музыка: Troll - Jimmy Dean (extended version)

---

Сегодня меня чуть не сбила красивая машина вишнёвой окраски.
Всё-таки ещё не все водители в нашей стране научились притормаживать при виде пешеходов, переходящих улицу по чётко нарисованному пешеходному переходу

@музыка: Arabesque - Friday Night

@настроение: вчера было лучше

---

Спеша на помощь другому, мы зачастую не замечаем, что спасаем сами себя

Рецензия на «Властелин Времени» (ей, правда, уже лет десять, но в других местах она, похоже, не сохранилась).

Старые книги мы ищем в “Букинисте”, редкие песни, случайно занесённые к нам в годы железной стены, на блошиных рынках Европы, западные фильмы времён советского кинопроката в маленьких кинотеатрах, где чудом оказываются уцелевшие киноплёнки.
Так я обнаружил и “Властелина времени”, чтобы посмотреть его ещё раз. С перерывом чуть ли не в двадцать лет.
“Властелин времени” - мультфильм для тех, кого уже успели утомить слащавые истории, где ни один из героев не имеет права погибнуть, и для тех, кто никогда и ни при каких условиях не сможет полюбить Аниме.
Действие начинается с первых же секунд. То вспыхнут на экране титры, то снова среди яркого дня несётся по песчано-пустынной местности скоростной вездеход, а тревожная музыка перемешивается с отрывистым голосом. “Джафар, Джафар, - взывает невидимый водитель. - Говорит Клод. На нас напали шершни. Кэтрин погибла. Мы с Пьелем пробуем выбраться к лесу”.
Незнакомая планета. Погоня с невидимыми преследователями. Кто-то из героев, погибший уже на первых секундах повествования. Этих составляющих, объединившихся в будоражащий коктейль, вполне хватило, чтобы при первом просмотре моё внимание намертво приковалось к происходящему на экране.
Вездеход почти добрался до леса, деревья которого своими запахами отгоняли злобных шершней. Но Клода это уже не спасло. И на поверхность планеты выбрался единственный уцелевший участник экспедиции - шестилетний мальчик Пьель.
По нынешним психоделически-динамичным временам сюжет, основанный на романе Стефана Вула, не покажется оригинальным. Но двадцать лет назад для наших экранов это было отклонением от нормы. Люди смотрели на звёзды, куда летали редкие экипажи космонавтов-героев, и мечтали о звёздных путешествиях. И маленькому мальчику, каким я был тогда, листающему страницы альбома с марками на космическую тему, космос казался таким же далёким, как, к примеру, группа Bad Boys Blue, пробивающаяся своими душевными песнями с кассеты двадцатой перезаписи сквозь шипение динамика. И этот маленький мальчик не мог даже предположить, что не пройдёт и двадцати лет, как он окажется от легендарной группы буквально в полуметре. А мог ли он подумать, что космос за эти двадцать лет станет не героическим, а туристическим. И будет достаточно 20 миллионов долларов, чтобы самому лично отправиться на орбиту. А о том, чтобы посмотреть “Властелина времени”, кассеты с которым невозможно купить нигде, он не мог и мечтать.
Но мечты сбываются. И вот на экране снова “Властелин времени”.
Для того, чтобы понять, каково шестилетнему мальчику одному, без папы и мамы, в инопланетном лесу, надо себя этим мальчиком представить. Другого способа нет. Итак, вокруг вас лишь толстенные стволы деревьев, переплетающихся во всех направлениях. Влажные сумерки. Красно-жёлтые плоды, являющиеся единственной пищей. А от прежней жизни осталось лишь красно-белое яйцо с сетчатым верхом. Говорящее яйцо, имя которому Додо. Тот, с кем можно поговорить в этой новой, тревожной и скучно-однообразной безысходности. Шестилетке не объяснишь, что Додо - это прибор связи, канал которой выведен на пульт космического корабля “Гипербола-22”, которым управляет капитан Джафар, до которого так и не докричался Клод. Пьелю повезло больше. Додо откликнулся сразу и голосом Джафара принялся оберегать мальчика от многочисленных опасностей.
Кто же такой капитан Джафар?
Именно в героях отличие “Властелина времени” от “Тайны третьей планеты”, покорившей зрителей многообразием инопланетной флоры и фауны. “Тайна третьей планеты” повествует о космосе, наполненном людьми с “нашими” характерами. Неутомимые трудяги-исследователи. Бесстрашные капитаны, забирающиеся на край вселенной. Милые добродушные инопланетчики, горящие желанием помочь.
“Властелин времени” в этом смысле будничнее. Если забыть про космический корабль, то Джафар в переводе на наш язык ни кто иной, как дальнобойщик. Таскает себе грузы из одного конца галактики в другой и подрабатывает разными мелочами. Скажем, подбросить на Альдебаран парочку представителей королевской семьи, сбежавшую со своей планеты и прихватившую государственную казну. Узнав о Пьеле, Джафар меняет курс на Мортис, что не вызывает восторга у пассажиров, за которыми гонятся жаждущие мести представители новой власти.
Старые кинотеатры - прыжок во времени. Пышная архитектура середины прошлого века, куда ни коим боком не вписывается модернизм. Кусочек прошлого - билет, на котором значится “Министерство культуры РСФСР” и неизменная звезда.
Недостаток старых кинотеатров - жёсткие кресла, от которых я уже, честно говоря, отвык, избалованный залами с долби сурраунд. Не ждите также и стереоэффектов. Слух волновать будут не переливы вертолётных двигателей из уха в ухо, а скрежетание и треск. Копия тоже за двадцать лет (фильм выпущен и отдублирован в 1982 году) не помолодела. Чёрные полосы и мельтешащие пятна будут сопровождать вас все полтора часа. Преимущества, как ни странно, тоже имеются. Зрителей можно перечесть по пальцам. Причём дети с родителями (потенциальные источники разговоров) расположились в центре зала. Я же, усевшись в первом ряду, просмотрел фильм, как в домашнем кинотеатре. То есть никаких отвлекающих раздражителей не наблюдалось, что дало возможность впечатлиться картиной по полной программе. Ну, и скажите вы мне, в каком крупном кинотеатре по окончании сеанса у вас лично поинтересуются мнением о фильме и пригласят заходить ещё? На этом закончим лирическое отступление и вернёмся к сюжету.
По пути “Гипербола-22” заворачивает на прекраснейшую планету, где проживает Силбад. Милый такой старичок с живым характером и желанием постоянно промочить горло. А на голове у него железная заплатка. Последствия встречи с шершнями на Мортисе, для которых самое изысканное лакомство - человеческий мозг. Чудом ускользнувший от гибели он немедленно соглашается лететь на помощь угодившему в беду малышу. К компании присоединяются два смешных пузырька-телепата, с чьими комментариями по поводу и без повода полёт сразу становится гораздо занимательнее.
Чуть отвлекусь от сюжета, чтобы ещё раз вспомнить панорамы только что оставленной планеты. На мой взгляд - это самое впечатляющее, что есть в фильме. Пылающие закаты. Скромный, но симпатичный дворец, стоящий посреди водоёма с застывшей, как зеркало, гладью. Стеклянные полы, под которыми величественно проплывают разноцветные рыбы. Летающие цветы, похожие на кувшинки ярко-малинового цвета. И ночи, когда звёзды мерцают и в глубинах неба, и в глубинах озера, будто бы дворец плывёт по галактике не хуже звёздного корабля.
Как я уже говорил, королевская семья не в восторге от смены курса. Если девушка воспринимает удар стоически, то её брат решает быть кузнецом своей судьбы. Пробравшись в рубку, он уговаривает Пьеля покинуть лес и выбраться на озеро, свежий воздух которого рассеивает ароматы деревьев. По счастливой случайности этим вечером близ воды было пусто, а сестра нарушителя спокойствия выстрелом из парализующего пистолета блокирует брата и спасает мальчика, приказав ему возвращаться.
О девушке подробнее. Если люди нарочитым оттенением, а пейзажи тщательностью прорисовки напоминают Аниме, то о лицах этого не скажешь. Тем более, о женских. Нет в них привычной мне миловидной большеглазой анимешности. Суровая реалия комиксов во всём. Начиная от черт лица и заканчивая телами, будто выписанными в соответствии с атласом анатомии. Зато характер героини вызывает неподдельное уважение. И на том спасибо.
Оскорблённый брат сбегает с корабля на катере-амфибии близ планеты “Гамма-10”. Джафар тут же отправляется на перехват с помощью спасательной торпеды. Но оба они попадают в ловушку.
“Гамма-10” - планета не из весёлых. Каменистые пустыни. Низкие беспросветные облака. Населена безлико-крылатыми существами, чьи личности были отобраны в результате ритуала странной субстанцией обитающей в древней башни. Мрачными узкими ущельями крылатые несут к этой башне наших героев. Именно, героев. Даже провинившийся враг не остаётся в глазах зрителя каким-то изгоем или моральным уродцем. Королевская кровь обязывает его вступить в битву за личность. Но перед этим он выключает из боя Джафара, сохранив тем самым жизнь капитана.
Победить в этой битве можно только одним способом - озлобиться, отказаться от себя, бросить свою личность, пылающую яростью, в холодный лёд безличия и, сжигая душу, растопить его. Герой борется до последнего, что позволяет Джафару вернуться на корабль, прихватив десятка два вырванных из безличия пленников.
Пока “Гамма-10” сотрясалась от битвы, Пьель разыскал себе друга. Этакий кентавр, собранный из гиппопотама и дистрофичного, но симпатяшного торса с умильным каплеобразным носярой. Теперь скука изгнана из леса. Друзья весело катаются по окрестностям, разве что не распевая песни на манер всем известных льва и черепахи.
Колоритная команда, угодившая на “Гиперболу-22”, оказывается пиратской. И в этом тоже проявляется отличие от “Тайны третьей планеты”, где незабвенные Крысс и Весельчак У хоть и представляют собой несомненную опасность, но, как ни крути, выставляются гонимыми всей галактикой личностями. Здесь всё наоборот. Плохие парни предстают сплочённой невозмутимой деловой командой, чувствующей себя полновластными хозяевами вселенной. И когда на хвост “Гиперболе” садится бочкообразный патрульный крейсер, то как раз представители власти показаны весьма непривлекательными субъектами. Поэтому все платы захвата крейсера зрителями воспринимаются весьма положительно. А вероятность успеха сомнений не вызывает, поэтому “Гипербола-22” спокойно летит дальше, пристраиваясь в хвост голубой кометы, которая должна доставить путников как можно ближе к Мортису.
Тем временем, на Мортисе не так уж спокойно. Дружба продолжалась до той самой минуты, пока друзья не решились забраться в тёмную пещеру. И вот хищные лианы уже утаскивают доброго гиппокентавра в мрачное логово, а Пьель едва успевает избегнуть той же плачевной участи. Посреди углубления, в груде костей неудачников остаётся Додо. Теперь мальчик полностью предоставлен самому себе. И уже некому отговорить его от новой вылазки к озеру. Пьель грустно сидит у воды и кидает туда гости песка, а первый шершень уже приземляется на пляж, отрезая путь к лесу.
Выбравшись из кометного хвоста, пассажиры “Гиперболы” наблюдают странные явления. Звёзды исчезли. Серые лучи щупальцами секут черноту. Тяжелейшие перегрузки отключают сознание. И некому уже услышать металлический голос: “Вы вошли в запретную зону Властителей времени. Снижайте скорость, иначе корабль будет уничтожен”.
Выйдя из беспамятства, герои оказываются на исследовательской станции властителей времени. А Мортис? А Мортис перенесли на 60 лет назад в соответствии с решениями партии и правительства Вернее, в соответствии с проводимой колонизационной политикой. Не повезло только Силбаду. Перегрузки подкосили его, и жить ему осталось несколько часов.
За это время и открывается тайна истории. Пузыри-телепаты подключают мысли Джафара и его спутницы к Силбаду, и те узнают, что на Мортис (теперь уже 60 лет назад) опустился корабль, экипаж которого донельзя удивился появившейся откуда ни возьмись планете. Мальчик оказался спасён, получив на память заплатку на затылок. Тем не менее, жизнь он провёл яркую от юнги космического флота до капитана, а на старость обустроился на прекраснейшей планете, откуда и отправился спасать самого себя.
Заключительная сцена - последние проводы Силбада. Стеклянный гроб отрывается от платформы и уходит в бесконечное плавание. А за церемонией наблюдает властелин времени - светящийся зеленоватым сиянием гигант с торжественной, но всё же смахивающей на крокодилью, внешностью. Так и осталось непонятным, кто же он такой, и какова его роль в истории. Впрочем, даже во всем известном “Властелине колец” история всё-таки повествует не о том, кто повелевал кольцами, а тех, кто отправился наперекор ему своей дорогой.
В принципе, как часто мы неосознанно губим свою жизнь вредными привычками и пустой тратой времени. Но где-то в глубине души живёт странное чувство, что она обязательно наступит, та минута, когда надо будет собираться в тревожное и опасное путешествие за целями, кажущимися смутными и призрачными. Путешествие, в конце которого неожиданно спасаешь самого себя.

@музыка: Arabesque - Hi Hi Highway

---

Сегодня вручали ведомственные награды.
Меня тоже не обошли стороной.
Конечно, эта медаль не даёт каких-либо льгот или преференций.
Но всё равно приятно. Да и выглядит она очень и очень привлекательно.

"Согласно Положению медалью «За заслуги в проведении Всероссийской переписи населения 2010 года» награждаются работники системы Федеральной службы государственной статистики, работники внештатных Служб по подготовке и проведению Всероссийской переписи населения 2010 года, лиц, привлекавшихся к подготовке и проведению, подведению её итогов, а также работники федеральных органов исполнительной власти и их территориальных органов, органов государственной власти субъектов Российской Федерации и органов местного самоуправления, а также работников организаций, независимо от форм собственности, принимавших активное участие в подготовке, проведении и подведении итогов Всероссийской переписи населения 2010 года". (с) Википедия

@музыка: Gina T - Tokyo By Night

---

"Как только колонна вытянулась вдоль состава, со всех сторон ударили
струи "Антинепутина". Тут уж непутякам было не до кино. Они заметались, не
зная, куда бежать от ненавистного запаха".
(с) Леонид Треер "Вермудский четырёхугольник или возвращение Редькина" ("Мир Приключений", 1981)

А если в названии химического препарата некоторые буквы сделать заглавными, то текст древней повести зазвучит свежо, злободневно и политизировано.
Такая вот получается Книга Судеб

---

Будапешт. Рыбацкий бастион.


Я бы хотел посмотреть на него с высоты. Но не окулярами спутников, переносящих на карту строго вертикальный "Вид сверху", превращающий любое здание в контур крыши, а с птичьего полёта: сбоку, немного искоса и не столь ужасающе далеко. Наверное, тогда он показался бы мне развёрнутой шахматной композицией, где армию белых фигур вот-вот ожидает грандиозная победа. Изящно выточенные из слоновой кости пешки и слоны окружили единственную тёмно-зелёную фигуру -
Памятник святому Иштвану (взявшему христианское имя Стефан).

А неподалёку высится грозный ферзь, готовящийся к последнему решающему ходу, - колокольня церкви святого Матяша. Впрочем, чёрный король пока сдаваться не собирается. Он сурово смотрит на громадного ферзя, сжимая в руках апостольский крест и явно рассчитывая на помощь высших сил. А по округе в тенистых местах запрятаны тёмные скульптуры - остатки его былой армии, которые теперь так просто и не отыщешь.

Зато у подножия одного из слонов - более высоких башен из числа атакующего войска - можно обнаружить белого короля. Но надо помнить, что эта партия - не зловещая битва, а всего лишь игра, где нет настоящих врагов. Ведь нельзя же назвать войной это кажущееся противостояние святого Стефана, считающегося покровителем Венгрии, и белых башен венгерской столицы, которые и обеспечили ей неповторимый облик.

Итак, Рыбацкий Бастион, который я частенько ошибочно именую "Рыбацким павильоном". Хотя для проверки правильности достатчно лишь вспомнить его родное имя. По-венгерски он зовётся коротко и грозно - Halaszbastya. Почему "Бастион" и почему "Рыбачий"? Уже первый взгляд не даёт его считать чем-то вроде грозной и неприступной крепости. Хотя она тут когда-то была, не зря же холм, на котором стоит это великолепие, носит имя Крепостного. Но в давние дни тут располагался рыбный рынок, куда с Дуная стягивалась ежедневная речная добыча. Поэтому часть оборонительных сооружений давно исчезнувшей крепости была закреплена именно за рыбаками: они обороняли этот участок, если случится осада. Бастион, который защищают рыбаки - теперь в названии уже нет тайны.

Тем не менее, его зрелище вряд ли бы восхищало придирчивые взоры, если бы архитектор Фридеш Шулек в конце девятнадцатого века не предложил украсить Будайский холм каменным ожерельем. Это предложение отлично вписалось в концепцию общего преобразования Будапешта, который тогда разом менял весь свой облик. Кажется, эти изящные башенки заложены в древние времена. Но нет, им всего лишь чуть больше века. Шесть лет (1899—1905) длилось строительство каменного комплекса, без которого теперь трудно представить Будапешт: шесть не столь уж больших башенок и одна повыше - центральная. Здесь зашифрована венгерская символика и число "7" не случайно. Именно семь племён основали венгерское государство.

Башни соединены лентой, состоящей из череды аркад, поверх которых проходит смотровая площадка, откуда знаменитое здание венгерского парламента на другом берегу Дуная предстаёт во всём великолепии. Каменная лента тянется на сто сорок метров. И так хочется забраться на неё. В течении дня можно только побродить в тени арок, так как путь наверх преграждает устройство, требующее входной билет. Но запреты не вечны. Достаточно придти сюда поздним вечером, и можно беспрепятственно взойти по ступеням.

Сто лет - юный возраст для архитектуры. Однако даже для вековой жизни эти башенки смотрятся подозрительно новыми. Оказывается, подозрения не беспочвенны. Вторая мировая волна почти стёрла и Бастион, и церковь Матяша с лица земли. Но венгерские власти не оставляли мысль возродить утраченное сокровище, что и было совершено в 1970-х года, когда тщательная реставрация вернула на Будайский холм то, что по праву считается одним из главных символом Будапешта.

---

"В России есть всё, кроме одиннадцати человек, умеющих играть в футбол"
(с) Наша Russia

---

Рассказ из давнего сборника. Ещё советского. Впрочем, хорошие произведения не зависят от эпох. Они о вечных проблемах. Проблемах, которые будут всегда, пока человечество накручивает спирали эволюции. Книга - детская. А вот проблема - не очень.
Собственно, это рассказ об отказе от мечты. Глазами ребёнка, который смотрит на ситуацию со стороны. Переживает, недоумевает, не может простить...
Вырастет - поймёт...
Но мне бы хотелось, чтобы герои этого рассказа, да и (в общем-то) все мы, никогда не оказывались в подобных ситуациях. Но желать бессмысленно. Проблемы от этого не исчезают. И ситуации будут. И каждый решит их по своему усмотрению. Но именно после таких ситуаций в мир выходят люди с потухшими глазами. Мёртвыми глазами.
Вот только пусть те, кто в этот момент следят за нами со стороны, умеют прощать.

Анатолий Мошковский "Твоя Антарктида"

Анатолий Мошковский "Твоя Антарктида"

В подъезде большого дома стояли трое ребят и смотрели, как во дворе шумит ливень. Ливень был такой сильный, что земля, казалось, кипела от него, а тротуар, о который он вдрызг разбивался, дымился белой пылью. Вода осатанело клокотала в водосточной трубе, яростно выхлестывала наружу и мутным, пенистым ручьем бежала вдоль тротуара.
Иногда брызги долетали до ребят, и тогда старший из них, Игорь, недовольно морщил переносицу и отодвигался назад. Второй мальчик, Сережка, смотрел на ливень неподвижными испуганными глазами - он никогда еще не видел такого сильного дождя. И только Алеша, синеглазый и тонконогий, в сандалиях и белых носочках, был рад.
- Льет, как тропический! - кричал он, заглушая плеск ливня. - Как в Африке! Он там деревья ломает и хижины сносит. И обезьянкам от него спасения нет… А зато крокодилы… ну и рады!..
Алеша подался вперед, и на его аккуратной матроске с отложным воротником и шитыми золотом якорями заблестели крупные капли.
- Побегаем по дождю? Побегаем, а? - нетерпеливо топтался он у двери.
- Это с какой целью? - холодно спросил Игорь.
- А ни с какой - просто так!
- Ну и беги, промокай на здоровье.
Алеша насупился. Но это продолжалось одну секунду. Не было еще такого слова на земле, которое могло бы погасить его азарт. Не хочет Игорь - не надо! Зато Сережка, наверно, согласится: он еще не такой большой и не такой надутый, чтоб не захотеть побегать под ливнем. Алеша повернул к ребятам круглое, обрызганное дождем лицо с отчаянно горящими глазами:
- Сережка, бежим!
Игорь с Сережкой о чем то зашептались.
- Ладно, - громко согласился Игорь, - только вместе. Слушай мою команду: раз, два…
Алеша весь напрягся.
- Три!..
Алеша стремительно прыгнул в ливень. Со всех сторон его сразу окатило водой, словно он прыгнул в реку. Струи бешено хлестали по лицу, по плечам, стекали по спине и ногам, ручьями сбегали с рук.
Но что это? Приятели по прежнему стоят в подъезде. Неужели струсили?
Алеша стал неистово плясать на асфальте, чтоб разжечь и выгнать из подъезда своих робких и вялых приятелей. Он шлепал себя по обвисшей темной курточке, хлопал в ладоши и пронзительно визжал. Но ребята ни на сантиметр не высунулись из двери. Тогда Алеша влетел в подъезд:
- Струсили?
- Уйди, мокрая крыса! - зашипел Игорь.
Оба приятеля шарахнулись от него в глубь подъезда и, хватаясь за животы, вызывающе громко рассмеялись и побежали вверх по лестнице.
- Предатели! - закричал Алеша с горечью, отжимая матроску и штаны.
На улице стало смеркаться. Приближался вечер.
Обычно в это время из квартиры выскакивала няня Надька, толстощекая, с рыжими косицами, и, размахивая алюминиевой поварешкой, оглашала двор зычным голосом:
- Але еша! Вече рять!
Чаще всего Алеша, тяжело сопя, боролся с другими ребятами или бесстрашно прыгал с помойки в песок - а ну, кто дальше! Надьке приходилось гоняться за ним, хватать за руку и силой тащить в подъезд.
Но сегодня няню отпустили на выходной день в деревню, и за Алешей никто не шел. Идти домой самому очень непривычно, но что поделаешь… Алеша глубоко вздохнул: надо - не будешь же до ночи торчать один в этом темном, скучном подъезде. К тому же, честно говоря, не так уж приятно чувствуешь себя в мокрой одежде: штаны липнут к ногам, матроска плотно пристала к животу и спине, в сандалиях чавкает вода. Холодно! Зубы так и выбивают мелкую дробь…
Алеша медленно поднимался по лестнице, оставляя на ступеньках мокрые следы. Он обдумывал, что бы такое соврать матери. Может, сказать, что ливень застал по дороге к Витальке и укрыться было негде?
Дверь оказалась незапертой, и Алеша, легонько толкнув ее, вошел в переднюю, где стоял белый, дышащий морозом холодильник и на лосиных рогах висели пальто и шляпа отца. Алеша осторожно прикрыл за собой дверь и стал прислушиваться. Из глубины квартиры доносился чей то незнакомый, резкий голос:
- О нас ты не думаешь, о себе бы хоть подумал!.. Ах, оставь, я все это знаю…
Алеша так и застыл с полуоткрытым ртом. Кто это? Неужели мама? Конечно, мама! Она говорила быстро и сердито. Голос ее дрожал, и она глотала кончики слов. Наверно, что то случилось. Голос у мамы всегда был спокойный, певучий; она мягкая и невредная. А теперь Алеше даже трудно было представить ее лицо.
Дома мама бесшумно ходит в ковровых туфлях с красными помпончиками. Она любит сидеть на широкой тахте и, поджав ноги, читать старые книги в кожаных переплетах, с рассыпающимися пожелтевшими страницами. Иногда мама даже выходит на кухню со страничкой в руке: пробует суп и одновременно читает - вот, видно, интересно! Однажды Алеша нашел в передней одну такую потерянную мамой страничку, но она, как назло, оказалась неинтересной - про какую то замирающую от тоски грудь и поцелуи. Алеше даже неловко было давать маме эту страницу - еще подумает, что нарочно стащил. И Алеша незаметно водворил ее на место. Но остальные, наверно, интересные!
А на тонком столике у маминой кровати столько разных коробочек, флакончиков, баночек и трубочек - нужно полдня, чтоб все их открыть, посмотреть, перенюхать…
Когда Алеша проходит с мамой по двору, соседки почти всегда говорят одно и то же: у такой молодой мамы такой большой сын. Что он большой, это верно, и спорить здесь не приходится, но почему мама молодая? Ведь ей уже двадцать восемь лет! А если говорить про отца, так он совсем старик - ему тридцать три! И, если б он не брился через день, его бородой можно было бы подпоясаться, да еще кончик остался бы, чтобы с котом поиграть. Но иногда соседки говорят просто возмутительные вещи: "Ах, какой у вас, Елена, сын!.. Красавчик!.. Прелесть, а не мальчик! А какие у него ресницы - пушистые, длинные, черные, а кудряшки белые… Девочке бы они достались - на всю жизнь была бы счастливая…"
Уж это было слишком. Алеша вырывался из рук матери, убегал за сарай. Он с остервенением ерошил волосы, попробовал даже выдернуть ресницы. Это было больно, и он махнул рукой: пусть остаются девчоночьи ресницы, и с ними как нибудь проживет. Сам то он, черт побери, мужчина!
Когда Алеша показывал оторванную подошву, мама никогда не ругалась, а только удивленно спрашивала, обо что это он так саданул ногой. Затем немедленно посылала Надьку в обувной магазин, и снова консервным банкам и кирпичам, заменявшим мяч, приходилось туго.
Да, мама у него хорошая и очень красивая, и в кино таких не встретишь! И живется ей очень весело. Даже без отца не скучает. Подойдет иногда к приемнику, покрутит ручки, поймает танцевальную музыку, потом блеснет глазами, щелкнет пальцами и одна закружится по комнате, придерживая рукой разлетающиеся полы халата; затем притопнет каблуком и громко громко рассмеется, встряхивая золотистыми волосами. Ну совсем как девочка! А когда ей не нравится Надькин суп, скривит губы, сморщит нос - ну точь в точь как семилетняя Ирочка из соседней квартиры!
Если б не Надька, которая четыре раза в день уволакивает Алешу в дом, жизнь у него была бы совсем беззаботная.
Отец дома бывал редко. Он то надолго уезжал в далекие экспедиции, то пропадал в университете, где читал студентам лекции. Когда он приходил домой, мама сразу оживлялась, веселела, оставляла свои книги с рассыпающимися листками и, как капитан океанского корабля, отдавала приказания Надьке разогреть суп и подать жареного цыпленка в соусе. После обеда мама любила поиграть на рояле. Отец, погрузившись в глубокое квадратное кресло, слушал ее, курил трубку, и синий дым заволакивал его большое худощавое лицо.
Он внимательно и неподвижно смотрел на маму, а она на него, не переставая играть, и ее тонкие белые пальцы сами знали, на какую клавишу надо нажать. Ее плечи вздрагивали в такт ударам рук, а губы едва заметно улыбались. И лицо ее, чуть запрокинутое, становилось мечтательным, мягким, каким то светлым, и от улыбки виднелись блестящие краешки зубов.
- Ну как? - спрашивала она у отца.
- Хорошо, - задумчиво отвечал отец.
И Алеша понимал, что это относится не только к ее игре, а к тому, что вообще славно жить на свете. Славно и очень интересно.
Очень любил Алеша и отца, но любил по другому. Отец - путешественник и исследователь, и Алеше приятно слушать, с каким уважением разговаривают с ним студенты, заходя иногда по разным делам к ним домой. Но отец не всегда бывает строгим и задумчивым. До чего забавно побегать с ним по ковровым дорожкам из одной комнаты в другую, а из другой - в третью, и тайком от Надьки - отец только посмеется! - покататься на скрипучей двери. А книги! Сколько у отца интереснейших книг про путешествия!
Только один раз мама говорила с отцом не очень ласково. Алеша тогда сделал вид, что ничего не замечает, и, уткнувшись в стол, рисовал на листке перекидного календаря атомный самолет, а мама недовольно ходила по комнате, и у нее от резких движений развевались волосы. Это случилось два года назад, когда они въехали в большую квартиру и отец увешал стены соседней с кабинетом комнаты разными картами. Были тут и старые, невзрачные, очень потертые карты, подклеенные во многих местах, но были и очень красивые, блестевшие голубизной огромных океанов и морей, синими жилками рек.
- Ты извини меня, - говорила тогда мама, чуть повысив голос, - но ведь это, в конце концов, как бы тебе сказать… неэстетично. Ведь не аудитория же здесь, а жилая квартира. А если ты думаешь, что они придают кабинету уют…
- Лена, как ты не хочешь понять, - спокойно отвечал отец, - ведь это мои рабочие карты, а не безделушки для украшения.
Отец говорил правду. Многие карты побывали с ним в экспедициях, и на них красным карандашом были отмечены маршруты. По этим картам Алеша учил азбуку. Он знал, что пятно, смахивавшее на брюкву, - Африка, та самая, в которой водятся жирафы и крокодилы, что земля, похожая на сапог, - Италия. Но это Алеша узнал еще в позапрошлом году, а в нынешнем все свободное время он проводил в кабинете и читал отцовские книги про путешествия. Правда, читать книги с мелким шрифтом было трудновато, но какие трудности могут помешать ему узнать, чем кончилась экспедиция Георгия Седова, или Челюскина, или неистового Магеллана! Он так увлекался книгами, что Надьке приходилось отнимать их во время обеда. А однажды, когда она застала Алешу в три утра в постели за чтением увесистого тома о Колумбе, Надька погасила свет и ничего не сказала, но матери наябедничала, потому что утром, едва проснувшись, Алеша услышал, как мама взволнованно говорила на кухне:
- Прямо не знаю, что с ним делать! Мальчику только девять, а он уже, наверно, больше меня прочитал… Раннее развитие очень вредно.
Алеша так и не понял, почему вредно читать интересные книги, но няня, наверно, понимала это хорошо: с этого дня Надька начала ставить все книги в шкаф и запирать на ключ.
Но не только книги и карты были в кабинете отца.
В нем находилось много и других необычных вещей. На столе вместо пресса лежит огромная, тяжелая капля, не то стеклянная, не то каменная. Это кусок лавы с Ключевской сопки, на которую вместе со студентами поднимался отец. Рядом с куском лавы лежит медный компас: нажмешь особый рычажок - и легкая двухцветная стрелка затанцует под стеклом; а если водить сверху пером, то эта стрелка гоняется за ним, как голодная. А в книжном шкафу одну полку занимают разные высушенные крабы, морские раковины, камни… Под кроватью отца стоят огромные, неуклюжие унты из оленьего меха, привезенные с мыса Дежнева, куда он ездил еще в студенческие годы…
И вот сейчас Алеша стоял в передней, мокрый, взъерошенный, шмыгая носом, и с бьющимся сердцем слушал чужой, незнакомый голос матери:
- С твоим ли здоровьем это говорить? Не на Камчатке ли ты получил хронический насморк?
Алеша вдруг почувствовал, как из носа побежало, и он едва успел вытащить платок, который мама всегда клала в карман, отправляя его на улицу.
- Лена… - ответил отец, и по тому, как упрямо прозвучал его голос, Алеша сразу представил морщинку, клинышком упершуюся в переносицу. - Забудем про это… Ничего со мной не случится. Эх, Ленка Ленуха, знала бы ты, сколько я мечтал об этой экспедиции! Чуть побольше нашего Лешки был, а уже мечтал… У каждого, понимаешь ли, человека должна быть в жизни своя мечта, своя Антарктида… А без нее какой же ты человек?… Что это за материк!
- На мысе Дежнева заболел воспалением легких? Заболел. А ведь в Антарктиде, сам говорил, морозы достигают восьмидесяти градусов… - В голосе матери слышались слезы: вот вот заплачет.
Алеша собрал на лбу морщины: о чем это они, собственно, говорят?
- Да пойми же ты: у нас будут особые куртки на гагачьем пуху. Никакой мороз не страшен.
- А плыть… Через всю землю! А штормы и бури? Нет нет, при твоем…
Алеша насторожился: штормы и бури - это интересно.
- Лена, ты опять за свое! Корабли у нас мощные… И потом, ну как же ты не хочешь понять: не могу я туда не поехать! Понимаешь - не могу! Лег я вчера спать - и попал прямо в Антарктиду. Вышел на берег. Вокруг белым бело. Сверкают айсберги, метет метель. А я стою па берегу, стою там, где еще не ступала нога ни одного человека. А кругом снега - сухие, вечные, которые ни разу не таяли… Ведь еще точно неизвестно, материк это или архипелаг, острова, прикрытые ледяным щитом… Есть там среди гор и оазисы, и даже цветы цветут - это в Антарктиде, ты только подумай! И если найду два цветка, один - в гербарий, другой - тебе… И есть там еще озера, и никто не знает, образовались ли они от подземных пожаров каменного угля, или…
Алеша не мог дохнуть от волнения.
- Слушай, Костя… Но ведь это далеко… это так далеко! Оттуда можно не вернуться… А обо мне… обо мне ты не думаешь… Уходишь в университет - беспокоюсь, а то уехать туда… Наконец, у тебя есть сын, которого ты обязан воспитывать…
- Лена, да ведь это только на год. Нас сменят. Понимаешь, всего на один год… И при теперешней технике это совсем не опасно…
- И при твоем здоровье?
Алеша был ошеломлен: вот это да! На другой коней земного шара… Какой счастливец отец! А мама тоже хороша… Ну что ей надо? Радовалась бы, плясала, а то на тебе - запрещает отцу поплыть на другой конец земного шара делать открытия!.. Вот, оказывается, что бывает у них дома в то время, когда он отплясывает под дождем или прыгает с помойки - кто дальше…
В передней было так тихо, что сухое потрескивание счетчика возле двери оглушало Алешу. В носу защекотало, хотелось чихнуть, но мальчик с трудом сдержался и продолжал настороженно слушать.
- Боже мой, какая я несчастная! - проговорила мама, сморкаясь в платок. - Другие девочки из нашего класса вышли замуж за обыкновенных смертных и счастливы, а я… я…
- Лена, - сказал отец сурово, - если так, то я должен предупредить тебя: я уже подал заявление ректору университета с просьбой зачислить меня в состав экспедиции, и отступать я не намерен, и еще…
- И что "еще"? - Мама перестала плакать.
- И еще начальнику Главсевморпути…
- Ах, вон оно что! - сказала мама каким то новым, напряженным голосом, и Алеша по легкому шуршанию платья понял, что она поправляет заколки в тугом узле волос на затылке: так она делала всегда, когда сильно волновалась. - Ты, значит, уже и заявление подал? И со мной не посоветовался?
За дверью застучали каблуки.
Алеша мгновенно юркнул в столовую. Едва он успел уткнуться в первую попавшуюся книгу - это оказалась "Вкусная пища", - как в комнату вошла мама и, ничего не замечая вокруг, прошла в другую комнату. Глаза ее смотрели в одну точку, подбородок был чуть приподнят.
Отец ходил по кабинету, и даже мягкий ковер не мог заглушить его шагов. На скрип двери он не обернулся, но, когда услышал голос сына, удивленно посмотрел на него.
- Морскую ванну принял? - спросил он.
- Ага! - Алеша улыбнулся: отцу можно сказать всю правду, он поймет, сам небось не раз вымокал в экспедициях под ливнями.
Отец щурился от яркого света, и его виски с проседью сверкали, как соль. По его лицу, сухощавому и спокойному, с решительными складками у рта, нельзя было и представить, что минуту назад он поссорился с матерью.
- Ты что это кашляешь? - вдруг подозрительно спросил он.
- Я не кашляю, - сказал Алеша и, посопев носом, еще раз кашлянул.
- А ну поди сюда! - Отец приложил к его лбу большую ладонь и покачал головой. - Ты весь дрожишь… Тебя знобит?
- Я… я… не дрожу, - ответил Алеша, зубами выбивая дробь и мелко вздрагивая всем телом.
- А ну переодевайся, и скорей! - сердито сказал отец.
Алеша очень хотел расспросить отца об Антарктиде, куда мама не пускала его и куда он так рвался чуть не с Алешиного возраста, и еще хотел сказать отцу, что хоть мама и очень хорошая и красивая, но чтоб в этом вопросе он ни в коем случае не слушался ее.
Но Алеша почему то решил, что сегодня лучше об этом помолчать.
А утром он проснулся с жаром. Мама силой втолкнула под мышку градусник, холодный, как собачий нос, и Надька неусыпно сторожила все десять минут, чтоб хитрый Алешка не стряхнул ртуть. И уж конечно, температура оказалась повышенной. Мама не разрешила вставать, и завтракал он в постели. Днем пришел врач, послушал черной трубкой грудь, спину, изрек: "Грипп" - и ушел, а мама немедленно отправила Надьку в аптеку за лекарствами.
Чувствовал себя Алеша не так уж плохо, но покорно разрешил сунуть в рот порошок и влить столовую ложку горькой - пришлось сморщиться - микстуры.
Все это были сущие пустяки, на которые не стоило обращать внимания. С той минуты, когда он случайно подслушал спор родителей, его жизнь круто изменилась. Когда отец ушел на работу и куда то ушла мама, а Надька возилась на кухне, мальчик слез с кровати, шмыгнул в отцовский кабинет, вытащил из под шкафа ключик, куда его спрятала зловредная Надька, и стал с лихорадочной поспешностью читать все, что было про Антарктиду. Дизель электроход скоро должен отплыть, времени оставалось в обрез, а он мало, он так позорно мало знает об этом загадочном материке! Он должен знать о нем все, решительно все…
Из энциклопедии выяснилось, что материк занимает четырнадцать миллионов квадратных километров - ого! Что средняя высота его гор - три тысячи метров - тоже ничего! Что возле Антарктиды плавает уйма китов, есть и тюлени, и моржи, и императорские пингвины, но - вот беда! - нет ни одного белого медведя…
Как только в дверь позвонили - должно быть, вернулась мама, - Алеша метнулся в спальню и юркнул в постель. Так продолжалось три дня, пока ему не разрешили вставать. Теперь он почти все время изучал книги про Антарктиду. В их доме, однако, что то изменилось - и это было сразу заметно. Когда Алеша сидел за столом, отец почти не разговаривал с матерью, а всякий раз, когда мальчик приходил со двора, родители сразу умолкали - видно, спор еще продолжался.
И вот однажды утром мама ушла в спальню, как обычно, в халате и вышла неузнаваемая - в сером костюме с узкой юбкой и в черных лаковых лодочках. Она сразу стала тонкой и высокой, и Алеша прямо залюбовался ею. От мамы так пахло духами, что в носу у Алеши защекотало. Лицо у нее было очень строгое, чуть припухшее под глазами.
Надев серую шляпку, мама стала копаться в отцовском шкафу, просматривать и откладывать в сторону какие то бумажки с круглыми и треугольными печатями. А в одной из них, похожей на обложку тетради, были закреплены кусочки пленок, вроде киноленты, только вместо кадров были изображены какие то волнистые линии.
Гремя стульями и хлопая дверями, мама вернулась на кухню, отдала распоряжение Надьке насчет обеда, посмотрелась в зеркало и ушла из дому. А Алеша тотчас очутился в отцовском кабинете. Он, как это очень любил делать отец, уселся в глубокое квадратное кресло и, глядя на карту полушарий, погрузился в мечты…
Шумит океан, гонит на желтый берег Африки крутые грохочущие волны, свищет ветер, а по океану, сквозь пену и брызги, ломая носом валы, быстро идет могучий дизель электроход. На мостике рядом с капитаном стоит в меховой одежде отец, рослый, широкий, прямой, с твердыми, бесстрашными глазами. Он смотрит туда, откуда Дует ледяной ветер и гонит белые плавучие айсберги, где во мгле и туманах лежит таинственная Антарктида…
Алеша повернулся к карте и, разглядывая в самом Низу ее белый кружок, изрезанный заливчиками и бухточками, стал гадать, куда пристанет дизель электроход и где будет зимовка.
За этим делом и застал его отец:
- Ты что ищешь?
Алеша вздрогнул, точно его застали на месте преступления.
- Да вот ищу, куда он пристанет, - наконец сказал он и покраснел.
- Не туда залез. Вот здесь, в районе Земли Королевы Мэри. Видишь? - Палец отца пополз по зубчатому краю белого пятна и остановился у небольшой бухточки. - А чего это тебя вдруг заинтересовало? - спросил отец, вытаскивая из кармана трубку. - И вообще, при чем тут Антарктида?
Алеша покусал губы, моргнул ресницами:
- Там уголь под землей горит и делаются озера.
Отец ударил трубкой по ладони и рассмеялся:
- Да это только предположение, так сказать - гипотеза… А вообще это материчок, я тебе скажу! Да… Ты, я вижу, кое что уже знаешь…
И отец рассказал ему про шельфовые льды, которые медленно сползают в океан и превращаются в гигантские айсберги, и про снежные бури, и горные хребты Антарктиды…
Отец говорил долго, увлеченно и так подробно, словно перед ним был не девятилетний сын, а студенческая аудитория, но потом вдруг замолчал, чужими глазами посмотрел на Алешу и быстро заходил по кабинету, задел ногой за край ковра, сбил его, но поправлять не стал.
- Ну, папка, ну чего ты…
- Хоть бы ты подрос скорее, что ли… А то и поговорить в трех комнатах не с кем.
Отец тяжело вздохнул.
К вечеру вернулась мама. Глаза ее возбужденно блестели. Губы улыбались. Шляпка лихо сбита набок. Мама быстро сняла в передней шляпку, пальто и, поправив у зеркала волосы, весело влетела в столовую с большой кожаной сумкой.
На стол посыпались кульки с конфетами, вафлями, коробочка с вяземскими пряниками - отец очень любил пить с ними чай. А Алеша получил в подарок бычка, белого, с черными пятнами на лбу. Бычок был особенный: стоило его поставить на наклонную дощечку, как он, переступая по очереди всеми ногами, медленно сходил на стол. Говоря честно, купи ему мама этого бычка года четыре назад, Алеша визжал бы от восторга, а сейчас уже не то… Но не будешь же маму обижать и недовольно кривить губы! Алеша заставил бычка столько раз проделать дорогу по дощечке, что отец отобрал его и, благодушно прихлебывая чай с пряниками, сказал, что бычок устал и ему нужно дать отдых.
Чай они пили весело и шумно.
Мама носилась по комнатам, легкая и быстрая, и уже не хлопала дверями, не гремела стульями. Все в их квартире стало как и раньше, до того неприятного спора, - уютно, мирно, светло.
Мама перестала читать на тахте толстые книги с желтыми страницами, пахнущими пылью и мышами, перестала, как капитан с корабельного мостика, отдавать приказания Надьке и вела себя, как рядовой матрос, и как то раз даже крутила в мясорубке мясо. Она вылетала во двор за Алешей, и он уже не въезжал в подъезд на подошвах сандалий: он охотно откликался и бежал домой.
Просто непонятно, что стало с мамой после того вечера. Наверно, она все таки поняла, что отца нужно отпустить в Антарктиду. Поняла, и ей самой от этого стало так радостно…
Шли дни. Алеша не тратил даром времени и деятельно готовился к экспедиции. Он тайком от матери начал обливаться в ванной холодной водой. Ежедневно обеими руками, сопя и краснея, выжимал пылесос и десять раз подтягивался на двери. Он даже сдружился с дворовым псом Мишкой, которого раньше боялся, - собака могла пригодиться.
Игорь и Сережка, которые предали его тогда в дождь, больше не интересовали Алешу. Какими ничтожными показались все их забавы и проделки по сравнению с тем огромным и таинственным, что надвигалось на Алешу!
И вот однажды отец вернулся с работы позднее, чем обычно. Алеша смотрел на него и не узнавал. Утром еще шутил, смеялся, а теперь как то сразу потемнел, осунулся. Глаза погасли, плечи чуть чуть ссутулились. И ступал он по ковру как то приглушенно, неуверенно, словно был не у себя дома. Не говоря ни слова, он разделся и ушел к себе в кабинет.
Алеша подошел на цыпочках к двери кабинета и глянул в глазок замочной скважины.
Отец лежал на диване, заложив за голову большие руки с вспухшими венами, смотрел в потолок и, сжимая в зубах трубку, курил. Густой синий дым иногда закрывал лицо, отец не разгонял его, и дым медленно оседал на диван, на пол. Отец смотрел в одну точку, затягивался, выпускал дым…
Алеша осторожно толкнул дверь, вошел, остановился у дивана:
- Ну что ты, папа?
- А… это ты, Алеша… - Отец слегка отвернулся и стал смотреть уже не на потолок, а на стену, обвешанную картами. Лицо какое то пятнистое, щеки запали.
Холодок смутной догадки пробежал по Алешиной спине. Он стоял у дивана и неподвижно смотрел на отца.
В кабинете стало как то тесно, письменный стол и шкафы увеличились в размерах, а стены и потолок сдвинулись. За пеленой дыма расплывались корешки книг и карты. Дым начинал окутывать Алешу. Его голова слегка закружилась.
- Не поедешь? - тихо спросил он.
- Не поеду…
В кабинете стало так тихо, что еле слышное металлическое тиканье маленьких часов на отцовской руке вдруг заполнило весь кабинет.
- А твоя Антарктида?… Ты ведь так хотел…
- Хотел, - произнес отец и рукой стал разгонять перед собой дым. - Мало ли чего человек хочет…
Отец устало сел, поднес ладонь к голове сына, чтоб погладить его. Но рука так и не коснулась волос: Алеша отпрянул, выскочил из кабинета и, задыхаясь от подступающих слез, бросился на улицу. Он больше не мог оставаться дома. Он не хотел видеть отца, не мог простить ему малодушия. Он, Алеша, своей жизни не пожалел бы, хоть сейчас уехал бы, только скажи… Эх, папа!
На улице дул сильный ветер, нес пыль, обрывки газет, раскачивал высокие тополя и трепал синий матросский воротничок мальчика, прижавшегося лбом к холодной железной ограде. Дул ветер, и по небу медлительно и торжественно плыли облака, тяжелые и грузные, как айсберги Антарктиды.

1956

@музыка: Пропаганда - Фиолетовая пудра

---

Пропустив начало прошлогоднего фестиваля из-за путешествий, я решил наверстать упущенное в этом году.

Открытие "Белых Ночей - 2012"

Утро не предвещало погодных сюрпризов, однако за пятнадцать минут до торжественного открытия на город обрушился столь грандиознейший ливень, что за два квартала, отделяющие ЦКР от фестивального городка я успел вымокнуть насквозь. Однако хотелось посмотреть обещанное прохождение фестивального корабля сквозь огромные ворота в виде буквы "П", которую настойчиво стремятся внедрить в качестве логотипа нашего города. Гроза выкосила ряды любопытных, поэтому нельзя сказать, что на площадке перед воротами было не протолкнуться. Охрана заботливо отсекала народ от незапланированного пересечения рубежа, и люди терпеливо ожидали семнадцати ноль-ноль, как точки отсчёта обещанного праздника.

Вот она - грозовая атмосфера. Ворота фестивального городка, действительно, впечатляют размерами. А над ними в произвольном порядке парят белые и красные ангелы, чем-то напоминающие первый ИСЗ. Вообще, в антураже преобладали стандартные цвета государственного флага России. Красными были ворота, широченный ковёр, убегавший в фестивальный городок, буквы надписей. Синие полиэтиленовые накидки сопутсвующих служб смотрелись морской волной, пытавшей оттеснить пёстрые края побережья с фестивальной дорожки. "А где же белый?" - спросите вы, обозревая фото. Белыми были рубашки парадной формы милиционеров, стоически переносившие небесные потоки без средств защиты. Впрочем, даже когда стражи порядка отправились на периферию, белый цвет остался. Например, белые паруса. Словно в Пермь прибыла не легендарная подводная лодка, бороздящая украинские степи, а таинственная каравелла или бригантина, передвигающаяся под землёй и выставившая на всеобщее обозрение лишь мачты, украшенные свежими парусами.

Минуло пять минут. И даже десять. "В любой ситуации выбор всегда за вами. Вы либо гуляете под дождем, либо просто под ним мокнете", - эти слова полноправно можно считать официальным лозунгом открытия "Белых Ночей". То ли гроза смыла официальную группу открытия, то ли так и было задумано. Народ терпеливо ждал и рассматривал диковинки. В те минуты холодного ожидания наибольшее внимание привлекал шотландский оркестр волынки "Dutch Pipes and Drums". В основном, антуражем. На улицах Перми мужчин в юках не встретишь. Да и звуки волынки, не скажу, что можно услышать каждый день. Бело-Сине-Красные декорации обильно разбавились чёрным цветом: выросли тёмные купола зонтов, лишь изредка разбавленные чем-то ярким. Будто на выжженых дотла холмах расцвели яркие розы, сделав антураж слегка готическим.

Просветлевшее было небо обмануло всеобщее ожидание. Дождь собрался с силами и хлынул снова. Я бы, наверное, замёрз. Но там, в фестивальном городке, на высоком мостике размахивала руками в белых перчатках стайка невест, которых тоже не защищали зонтики. Если уж девушки стоически переносили непогоду, то мне, тем более, не следовало жаловаться на судьбу. Наконец, стрелка часов праздника сдвинулась с места, и действие началось парадом оркестров. Ребята маршировали слаженно и браво. И очень быстро, поэтому в сумеречной и дождливой атмосфере мой фотоаппарат не успевал за их стремительными движениями и выдавал откровенно смазанные кадры.

А это - итальянцы. Музыканты сицилийского военного оркестра "Fanfara Caltanissetta". Можно написать, что они сразу стали любимцами публики. По крайней мере, их выступление заметно оживило публику. На их громогласную речёвку представители зрителей ответили своей, столь же громогласной, но не слишком длинной. И тут по вколыхнувшемуся морю зонтов стало ясно, что фестивальный городок открыли! Толпа стала медленно затекать в проём гигантской буквы "П". Невесты с мостика осыпали их цветным конфетти. Что же там было, в фестивальном городке? Пока это для меня является загадкой. Отправлюсь туда в солнечный день. Загадкой для меня остался и вопрос, а был ли корабль, который обещали провести через ворота?

@музыка: Океан Эльзи - Друг

@настроение: Рабочее (да, да, я сегодня на работе =)))))

---

Нелегко удивить подземельями человека, побывавшего в Кунгурской ледяной пещере не раз и даже не двадцать. Но я очень рад, что всё же отыскал вход в него среди улочек, лепящихся к Рыбацкому Павильону. Когда я угодил в Будапешт впервые, Лабиринт был закрыт на реконструкцию. И сейчас я отправлялся на его поиски с лёгкой тревогой: как он там, успели его реконструировать или...

Лабиринт Будапешта (Budavari Labirintus)

С первого раза найти его не удалось. Искал кругляшок со знаком Лабиринта с фотографии путеводителя. И очень зря! После ремонта вывеску заменили. Впрочем, она стала куда заметнее кружочка с эмблемой. Но я просто не догадался свернуть на эту улочку. Спас меня стенд в отеле, залепленный карточками с рекламой достопримечательностей. Так я узнал не только точный адрес Лабиринта, но и сэкономил 200 форинтов (смешные деньги, но всё равно приятно =))) После долгого спуска по нескончаемым пролётам лестницы и успешного преодоления кассы я понял, что ещё одно из моих желаний всё-таки сбылось. Я в Лабиринте. И начинается он с каменного престола.

Сразу скажу, фотографии не могут передать ощущение от нахождения в нём. Это всего лишь картинка, а в настоящем Лабиринте включаются все органы чувств, так как обстановка, немного щекочущая нервы. Замечу, что гулял я, так сказать, Alone In The Dark, пропуская парочки и экскурсии, спешащие ознакомиться с Лабиринтом за 10-15 минут. Поэтому, если кому-то из вас доведётся оказаться в Лабиринте в составе шумной и смешливой компании, то, скорее всего, вы присоединитесь к многочисленной армии тех, кто оставил о Лабиринте нелицеприятное мнение и отзывы. А в памяти останутся сырые и пустые залы, лишённые какого-то очарования и смысла.

В одиночестве, напротив, Лабиринт представляет собой поле для интереснейших исследований. Вот кусочек плитки на стене. Как он здесь оказался? Какие времена забросили его на стену. Была ли тут плиточная картина, как в Португалии? Или просто при ремонте кто-то из строителей решил таким образом озадачить будущие поколения в моём лице? Вопросы, не требующие однозначного ответа, но наполняющие смыслом кажущуюся пустоту залов.

Как видно по карте, Лабиринт не такой уж и лабиринтистый. Заблудиться в нём сложновато. Это придаёт прогулке какую-то лёгкость и беспечность, за которым может потеряться множество деталек. Место, где карта, одно из таких. Только здесь я ощутил, что музыка, которая сопровождает путника в дороге, разнообразна и осмысленна. Здесь звучат грегорианские песнопения, поэтому начинает казаться, что перенёсся из подвалов в средневековый монастырь, а где-то за поворотом степенно шествует строй монахов, не прекращающих свои чарующие песни. Можно долго сидеть, привалившись спиной к стенке древнего колодца, и просто слушать. На каждом участке пути слух ловит разные композиции. Кроме монахов можно услышать оперные арии или просто тревожную музыку.

Несмотря на сырость и запустение, залы выглядят вполне обжитыми. Трудно поверить, что когда-то отдельные погреба и подвальчики сумели объединить в единую систему. Не все части системы пощадило время. Не всё из оставшегося открыто для доступа. Лабиринт был призрачной тайной и чем-то потусторонним (хотя и близким) до 1930 года, когда и началось его изучение. Скромная статья в Википедии говорит, что длина Лабиринта чуть более километра, а площадь приближается к четырём тысячам квадратных метров. Не скажу, что тыкался в каждый квадратный метр, но на большинстве мои следы всё же остались.

Толчок к образованию пещеры подала сама природа. Вода вымывала причудливые проходы. И туда, куда можно втиснуться, сразу же влезал человек, расширяя и обустраивая находку под свои потребности. По крайней мере та же статья утверждает, что тут были найдены каменные орудия, возраст которых составляет триста пятьдесят тысяч лет. В подвалы природная пещера начала превращаться к тринадцатому веку, когда тут обосновали не только колодцы для запасных резервуаров, но и кладовые. Расцветал город, находились всё новые применения и подземельям. Наверное, были в их истории и мрачные страницы. По крайней мере, такое впечатление навевает зловещая клетка, венчающая тупиковый проход.

А это моё любимое место в Лабиринте. Я бы его назвал "Путь в сказку". Чередующиеся каменные столбы, выхваченные из тьмы ярким сиянием, как бы превращаются в стволы деревьев. И ты под звуки нестихающей музыки вступаешь в сказочный лес. Только идти надо идти медленно и без посторонних. Сумбурное ощущение. Непонятное. Казалось бы, причём тут лес? Просто коридор из камня. Но подсознательное количество, переходя в иное качество, выхватывает и оживляет странные образы. Будто смотришь детский фильм-сказку. А потом оказываешься за экраном. И делаешь первые шаги по неведомому, но волшебному миру. И уже никто не может тебе помешать.

Иногда кажется, что незаметно пробрался в самый настоящий замок. Арки, своды, чёткие очертания коридоров. И сразу неуместными кажутся горячие заявления исследователей, что эта пещера имеет природное происхождение. Пространства довольно велики, и постоянно пронизывает ощущение тревожной пустоты. И даже не верится, что были периоды, когда пустота тут отсутствовала, как класс, а все эти просторы заполнялись мусором и обломками. Впрочем, ощущения мощи средневекового замка - это и есть цель реставраторов, следующих ей с 1965 года.

Заканчивается путь по Лабиринту ещё одним каменным престолом, только огороженным причудливой композицией из деревянных обломков. К этому моменту я уже порядком замёрз в сырых подземельях. А провёл-то я там всего лишь чуть больше часа. Что же чувствовали узники средневековых тюрем, запертые в подобных подвалах на долгие годы? Впрочем, наиболее стойким и терпеливым предлагается кинозал, где можно отсмотреть замечательный фильм о достопримечательностях и истории Будапешта. Правда, смысл поймут лишь знатоки английского языка.

Выход уже выглядит вполне цивилизованно и монументально. Только немного тоскливо, что приключение закончилось. Но не сюрпризы Лабиринта! По крайней мере, я был очень удивлён, что вышел на белый свет вовсе не в том месте, где входил. Входил я в него на вершине Будайской горы, а вышел где-то сбоку и снизу. Так, что, пройдя немного вперёд, оказался у подножья замкового здания. Но зато теперь можно сказать, что Лабиринт Будапешта мной успешно пройден!

---

Получить признание Маленького Принца.

Выбирал два раза. Оба раза выпало одно и то же...
Самые красивые слова из "Маленького Принца".
Слова, которые хочется воплотить.
Осталось найти розу. Пусть и капризную, но нетронутую общением с другими. Живую.
Но вот это, пожалуй, и есть самое трудное в моей жизни.

---

Временно закрываю избушку на клюшку.
Потому что, как говорится в сказке, которая у меня постоянно на слуху, "Отправляюсь в далёкое путешествие"...

---

Я не читал её в детстве. Я не читал её в юности. Я не читал её во все те времена, для которых она, собственно говоря, и была когда-то написана.
Я даже не видел её старинного бумажного издания и только несколько дней назад закончил читать её электронную версию.
Не особо большую. Килобайт на двести с хвостиком.
Но впечатления живут и будут жить ещё долго.

Зденек Слабый "Три банана"

Не то, чтобы я не подозревал о её существовании. Краем уха в детстве я слышал о "Трёх бананах". Но только не о книге, а о мультфильме. На тот момент я был полунесчастным существом, потому что никогда не видел этот мультфильм целиком, однако иногда заставал его концовку по телевизору. До сих пор помню впечатление от таинственной чёрной повозки, несущейся по небу к главному герою.
А вот о книге я не подозревал. На моей памяти нет никого, кто бы мог похвастаться, что читал её.
Именно поэтому я сейчас не шарюсь в Интернете, чтобы прицепить сюда обложку. Обложка никогда не читанной книги - это частичка чужого мира для впечатлений, рвущихся наружу.

Итак, о чём же книга? Книга, названная затейливо и просто. Почти как "Любовь к трём апельсинам" Карло Гоцци.
На первый взгляд - это откровенный абсурд.
Поэтому я и не рекомендую эту книгу, потому что абсурдность повествования может оттолкнуть многих.
Самый обычный чехословацкий искра (по-нашему "октябрёнок") Пётр с помощью поломанного лифта отправляется путешествовать по планетам. Причём, не по тем, что видны в телескоп, а по сказочным планетам. Вдобавок, по таким планетам, которые трудно упихать в шаблоны и рамки сказок.
Но и от научной фантастики книга далека, как мы от Луны. Нет воздуха, Пётр надевает стеклянный шлем. Есть воздух, Пётр этот шлем храбро снимает. Для автора несущественен тот факт, как и откуда поступает в шлем воздух. Автор приравнивает воздух Земли ко всем воздушным планетам, не заботясь о процентной составляющей разных известных и неизвестных газов, составляющих смесь, которую мы именуем "воздух".
И ведь это (для меня) абсолютно оправданный ход. Не зря я до сих пор, перечитывая "20000 лье под водой", пропускаю главу, где капитан Немо обстоятельно расписывает профессору Аронаксу устройство "Наутилуса". Мне не интересно это устройство, мне интересно, как и когда профессор с этого "Наутилуса" смоется
Поэтому в "Трёх бананах" мы имеем на фоне абсолютно научно-фантастического антуража нормальную сказочную событийность. Равновесие соблюдено грамм в грамм.
Три банана произрастают на неведомой планете Где-то Там и бдительно охраняются. Все, кто отправился на их добычу, либо исчезают, либо возвращаются ни с чем, но в изуродовано-заколдованном состоянии.
И Пётр оказался в этой бесконечной очереди на испытание.
Здесь нет оригинальности. Тем же путём шли Язон, Геракл и Иванушка-Дурачок... впрочем, им же шли большинство героев различных мифов и сказаний со всех концов земного шара.
Но абсурдность - октябрёнок в сказочном космосе - не даёт сознанию возмутиться и выплюнуть сюжет, обозвав его привычной жвачкой для мозгов.

Находка автора - Чёрная Дама.
Таинственное создание, появляющееся в сотнях обличий с сотнями имён. Танцовщица Нау. Наумосфера. Наумофелия. Красотка на цирковой арене с грустным взглядом. Балерина на главной сцене с трагичным танцем.
Актуальность образа в том, что читателю не удаётся однозначно расположить её в лагере Добрых или Злых.
Именно она охраняет троицу бананов. Именно о ней ходят зловещие слухи.
Но именно к Петру она относится очень даже ничего. А порой и вообще ведёт себя, как обыкновенная девчонка.
И читателю, как и Петру, надо делать выбор.
Тут бы вспомнить уже всем известное "Не сражайся за Светлых, не сражайся за Тёмных, сражайся за тех, кого любишь".
К чести Петра он не пользуется этим коварно-вредным лозунгом, подброшенным нам в 90-е.
Несмотря на октябрятский возраст, Пётр демонстрирует очень редкостную мудрость.
Не избегая контактов с Чёрной Дамой, он оценивает её скорее не по собственным ощущениям, а по плачевным результатам тех, кто отправлялись к трём бананам до него. И поэтому где-то внутри у него рождается отторжение Чёрной Дамы, как кого-то из лагеря врагов. Анализ уже случившегося с теми, кто встречается на его жизненном пути, не даёт ему сделать ошибку "А, может, она всё же хорошая..."
(мне это так и не удалось, душа зовёт попробовать пообщаться с Чёрной Дамой поближе, хотя разум категорически против =))))))))

Сюжет построен по типу Квеста. Ходи по всем возможным локациям, разговаривай со всеми, кто попадётся навстречу, подбирай все предметы: когда-нибудь всё это тебе обязательно пригодится.
Тем не менее, смена декораций столь стремительна, что разум не успевает заскучать и начать предъявлять претензии. Пётр исследует планеты "Вон Там" и "Не там", учится звериному языку, превращается в пса, не подозревая об этом, и оказывается замешанным в войну кошек и котов, обзаводится самокатом, управляемым стихотворениями, плывёт на корабле Мечты, знакомится с огромным количеством необыкновенных личностей, каждая из которых вполне просится на место главного героя сказок, которые ещё никто не додумался написать.

Почему во мне до сих пор живёт чувство приключения от прочитанного?
Потому что эта повесть кажется мне удивительным образом похожей на сон.
Сон, в котором нет единого сюжета, а есть много-много маленьких сюжетиков, быстро перетекающих из одного в другой.
Я шёл в школу, но, переступив её порог, оказался в "Гастрономе" и таращусь в его витрины, словно так и было задумано. Вернее, говорю с лучшим другом. Вернее, с незнакомцем, спрашивающим дорогу. Вернее, это непонятное чудище, которое проглатывает меня. И вот я уже стою на дороге и знаю, что мне надо срочно бежать по поручению. А над миром ночь. Улицы погружены во тьму. Дворы, напротив, залиты ярким светом. Но это кажется логичным, потому что логика сна, где картинки стремительно сменяют друг друга, не даёт возмутиться общему несоответствию. Главное, что мгновение, которые ты сейчас проживаешь, логично. И большего не надо. А душа поёт от того, что впереди Приключение. Неизвестное. Неподвластное правилам, которые тебе известны. Непонятное.
Но оно обязательно случится. Если только не проснёшься до главного события. И это чувство переходит из сюжета в сюжет. Оно - константа в мире нескончаемых переменных.

Именно это я ощущал во многих главах сказочной повести. Например, в паноптикуме. Взрослое сознание легко отмечает уловку Нау, исчезающую из компании Петра, идущего к последней комнате, где можно увидеть Чёрную Даму. Но оно же, трепеща, ждёт, какими будут слова Чёрной Дамы в этой комнате. Что спросит Пётр и что услышит в ответ? Какой будет Чёрная Дама после того, как ответ прозвучит? Доброй или злой?
Вот такая притягательная неизвестность, похожая на сон, где живёт чувство приключения, которое нельзя ощутить в реальности.

Поэтому рекомендовать не стану. Но мнение оставлю. Потом самому будет интересно перечитать.

---

Эту картинку художника Nicola Bayley я сначала хотел назвать "Кошачий мир".
А потом понял, что нельзя.
Все вещи, нарисованные на ней, созданы людьми и взяты из человеческого повседневного обихода.
Но не было бы кошек, все эти вещи выглядели бы однозначно иначе.

---

В Москве хорошо.
Особенно, когда есть кому меня водить по её бесконечным улочкам и открывать неведомые секреты.